Ко-терапия в супружестве

Нина Тимошенко и Александр Тананаев, женаты 16 лет, совместную работу в ко-терапии ведут 2 года. Оба пришли в психотерапию из других профессий. До того, как стали практикующими психологами, всегда с удовольствием обсуждали друг с другом нюансы личных проектов каждого, вникали в детали, но практически никогда не работали вместе.

Ольга и Лев Черняевы, женаты 24 года, столько же вместе ведут группы. Сначала это были группы по йоге, а потом, с ростом интереса, обучения и понимания психологии, начали вести вместе психологические группы.  

Как вы пришли к ко-терапии?

Нина: Я считала, что у каждого из супругов должно быть своё профессиональное поле и пространство для развития. И в самом начале моей психологической карьеры я была против, чтобы муж следом за мной шёл учиться в Московский Гештальт Институт, ревновала свою новую сферу деятельности к нему, — но сейчас я рада, что Саша настоял на своём, окончил базовую программу МГИ. В процессе обучения в институте и на психфаках вузов я обнаружила, что появившееся общее поле приложения усилий нас энергетизирует, нам интересно спорить про разные аспекты теории. Мне кажется, что именно в этих ночных спорах, иногда переходящих в ссоры, мы и появились как ко-терапевты.

Саша: Мой интерес к психологии проявился ещё в студенческие годы, у нас был прекрасный преподаватель по общей психологии. Затем профессии, в которых я работал, лишь косвенно касались психологии. Позднее, когда Нина всерьёз увлеклась гештальт-терапией, у меня появились переживания, что у нас станет меньше общих тем и интересов, что я не смогу разделить с ней какие-то важные моменты, находки и открытия. Так, после небольшого опыта в личной терапии я пошёл учиться в базовую программу обучения гештальт-терапии МГИ. В какой-то момент Нина начала работать с парами, обнаружила, что это очень непростой процесс, что трудно удерживать сразу несколько фокусов: смотреть одновременно на каждого участника, видеть общую картину, отслеживать феномены контакта внутри пары и с терапевтом… Решили попробовать работать вместе: получилось, — теперь ведём не только терапию пар, но и терапевтические группы.

Ольга: В ко-терапии со Львом мы ровно столько, сколько в паре: с декабря 1992 года. То есть нашему сотрудничеству почти 24 с половиной года. Мы познакомились, когда учились преподавать йогу. Как только стали жить вместе, начали вести группу йоги, которая быстро переросла в группу личностного роста. За это время мы получили психологическое образование, стали гештальт-терапевтами, супервизорами, сертифицированными тренерами. Мне всегда было интересно такое совместное творчество.

Лев: Для нас естественно вместе вести группу, так как у нас общие или резонирующие интересы. Нам всегда было и есть чем делиться.

 Какие ограничения и сложности ко-терапии?

Нина: Приходится договариваться, в парной работе нет единоличной ответственности и возможности принимать решения о ходе терапии. У нас иногда бывает разное видение, куда дальше двигаться в терапии с конкретной парой – и в ходе сессии, и в обсуждениях после. Если в ходе сессии не удаётся договориться, то советуемся с парой, а если не удаётся договориться о стратегии работы, то – с супервизором. Думаю, это общая сложность любых ко-терапевтических пар. Более специфическая особенность, это когда пара приносит нам тему, с которой мы когда-то в прошлом проходили кризис (а за 17 лет совместной жизни их было немало), или сейчас эта тема вносит смуту в нашу семейную жизнь. Иногда работать с чем-то таким бывает непросто, но в других случаях это, напротив, ресурсно.

Саша: В ко-терапии очень важным моментом является синхронизация. Имея изначально разную скорость жизни, это бывает непросто. Мне чаще приходится ускоряться, а Нине замедляться. Однако, вместе с тем, это служит и профессиональному развитию, и часто помогает в сессии, ведь в клиентской паре партнёры тоже могут жить на разных скоростях. То, как мы с Ниной обходимся с нашей разностью, как нам удаётся синхронизироваться и договориться, поддерживает наших клиентов, придаёт им сил и вселяет надежду.

Лев: Сложностей было много - разногласия, непонимания, ложные ожидания, когнитивные ошибки, обиды. Мы притирались друг к другу, в конфликтах вырабатывали умение договариваться, сохраняя уважение друг к другу. Учились осознавать и говорить партнеру все – и большие, и маленькие недовольства. Учились спорить - не соглашаться и находить согласие. Основной принцип: вытаскивать все до конца, не откладывать обсуждение на потом, не верить, что потом рассосется.

Сейчас самое сложное – это ждать, когда работает Оля, переживать тревогу за ее работу. Другая сложность – это согласование плана, что мы делаем дальше, так как бывает разное видение динамики группы. Третья сложность – это терпеть, пока Оля выскажет на группе позицию, когда очень хочется высказаться самому.

Ограничение, или, скорее, дополнительная работа ко-терапии - это учет влияния ко-терпевта на ситуацию в группе, его линия развития групповой ситуации. 

Ольга: Главная сложность и «фишка» соведения - это оставаться собой, другой, и в то же время видеть, ценить и поддерживать видение и идеи партнера, и ещё делать общее дело. Это, в общем, так же, как и жить в браке. Только при соведении групп все на виду многих людей, и поэтому невозможно скрыть наши отношения. В таком совместном проекте пришлось обучиться ясности, честности и открытости. И такое обучение было совсем не простое, часто болезненное, мы долго друг друга ранили и ранились, пока не научились принимать видение, правду и боль друг друга.

Какие дополнительные ресурсы в ко-терапии?

Саша: В ко-терапии мы получаем стереоэффект. Это как различие между 2D и 3D картинкой. Вместе мы видим более объёмную картинку. Сопоставляя то, что наблюдаем, анализируя ситуацию под разными углами зрения, мы значительно обогащаем работу. Гораздо больше нового проявляется в сессии, чем когда работаешь один. Совместная рефлексия помогает быть более эффективным и ясным, интервизия обогащает профессиональное видение, возможность более критично взглянуть на ситуацию и на действия друг друга, повышает адекватность и уместность терапевтических интервенций, ответственность за свою работу – не только перед группой или парой, но и перед ко-терапевтом. Вместе с тем, в ко-терапии есть большой ресурс для взаимного профессионального обогащения, профессионального роста и развития каждого из ко-терапевтов.

Нина: Есть такое выражение: фигурный и фоновый терапевт – тот, кто активнее и больше действует, и тот, кто обеспечивает безопасность, канву всей работы. Для меня Саша изначально был идеальным фоновым ко-терапевтом, он как страховка, я знаю, что он подстрахует в сложных моментах, но сейчас я у него учусь тоже отступать в фон и больше наблюдать.

Лев: Преимущества - можно передохнуть, осмотреться, обсудить происходящее, если не видно хорошего решения, осмыслить свою терапию в группе и получить поддержку и супервизию.

Ольга: В результате ко-терапии возникли важные ресурсы для нашей профессиональной и  личной жизни, такие как уважение, интерес, тонкая настройка на партнера.

Запускаются ли новые процессы в паре терапевтов?

Саша: Естественно, есть конкуренция – за идеи, за пространство, за внимание группы или пары. Приходится договариваться, уважать амбиции, стремления и ограничения друг друга, и, конечно, эмоции каждого, появляющиеся по этому поводу. Коллегиальность не появляется просто так, этапы или витки конкуренции будут обязательно, и это нормально, я вижу в этом идею развития и совершенствования.

Нина: Да, приходится вырабатывать новые, более совершенные навыки кооперации. Для меня важно не играть «в поддавки» в профессиональном партнёрстве – говорить прямо о своём видении ситуации, расспрашивать о намерениях и действиях, если я их не понимаю, иметь возможность критиковать, отстаивать идеи, убеждать, не соглашаться, и чтобы ко-терапевт вёл себя так же. Тот самый случай, когда чрезмерная вежливость и уступчивость приводят к регрессу, а искренность и требовательность заставляет развивать новые навыки. Но для такой работы нужно доверие, убеждённость в априорном хорошем личном и уважительном профессиональном отношении друг к другу, умение замечать ценность вклада каждого – то, про что необходимо помнить. Важно, чтобы видение психотерапии совпадало, чтобы задачи и цели были общие, – если удаётся вдумчиво и честно договориться на старте, тогда с любыми возникающими процессами можно справиться.

В каких случаях работать вдвоём наиболее эффективно?

Лев: Если говорить про эффективность нашей ко-терапии, то на нас хорошо ложится родительский перенос, что позволяет создавать в группе атмосферу семьи. И мы, как пара, может давать разные интервенции, раскачивая когнитивные и эмоциональные шаблоны. Мы можем не соглашаться друг с другом в спорных вопросах теории гештальт-терапии или анализе терапии, сохраняя свою точку зрения и признавая взгляд  и мнение партнера.

Ольга: Ко-терапия при такой близости партнеров очень подходит для работы с парами и с группами,  исследующими автономность и зависимость. Знаем это на продолжительном опыте, т к постоянно ведем такие проекты.

Нина: Я думаю, работа с групповой динамикой в групповой терапии в разы эффективнее, если работают ко-терапевты, а не один ведущий. В группе – это большее богатство трансферентных характеристик, для участников возможность работать с женско-мужскими темами через ведущих, с родительскими фигурами. Возможность наблюдать, как мы спорим, договариваемся, выходим из ситуаций, тоже является для участников группы обучающим моментом. И сочетание разных стилей работы обогащает динамику группы, даёт участникам почувствовать большую безопасность, больше простора для проявление инаковости. Думаю, что терапевтам, ведущим групп легче конфронтировать с участниками, зная, что второй терапевт даст достаточно поддержки участникам при необходимости. И каждый участник группы получает больше внимания.

Саша: Если говорить про эффективность работы, то я бы отметил тот важный момент, что мы супружеская пара, мы много лет вместе, это даёт нам много поддержки, мы можем опираться на наш большой совместный опыт. Также нейрофизиологи говорят, что люди, долго живущие вместе, имеют нечто похожее на «общую нейронную сеть»… Мне кажется, я что-то такое замечаю и даже использую.

В каких случаях обращаются именно к паре?

Саша: Семейные пары обычно обращаются именно к ко-терапевтической паре. Это действительно имеет смысл. Прежде всего, двум терапевтам легче соблюдать баланс поддержки и фрустрации, а также нейтральность, чем терапевту, работающему в одиночку. Это создает бóльшую безопасность и опору для того, чтобы работать с непростыми и глубокими темами. Затем, конечно же, если ко-терапевты семейная пара, то это создаёт дополнительную общность и поддержку, надежду на понимание и на опыт решения похожих проблем. Пары часто нам говорили, что рады, что мы супружеская пара и, поэтому, нам легче будет их понять. Иногда мы честно говорили о похожих проблемах и пары очень радовались, – раз мы справились, то и они тоже могут справиться.

 Какие проблемы в вашей паре обнажила ко-терапия?

Лев: Ко-терапия выявляла сложности с предъявлением смущения, обид, злости и вины, так чтобы и чувства высказать, и в отреагирование не уйти, и отношения и сохранить и развить. 

Нина: Конкуренцию, в первую очередь. Думаю, мы довольно долго обходили этот вопрос в семье, не говорили прямо. Сейчас спокойно обсуждаем и открыто конкурируем. И вторая проблема: разница в скорости – жизни, мысли, действий. Я очень быстрая, бежать со мной рядом непросто. Нам всегда приходилось как-то обходиться с этим, в ко-терапии тоже прикладываем усилия, чтобы синхронизироваться. Часто для групповых процессов это бывает хорошо, но мне переключаться «на пониженную» бывает непросто.

 С чем помогла ко-терапия справиться, преодолеть или что-то новое о вашей паре открыть?

Нина: Я точно избавилась от иллюзии, что всё знаю о муже, это дало дополнительный виток интереса. Мы ещё и учились у разных тренеров в МГИ, на разных специализациях, в разных вузах. И часто в работе с парами или с группами Саша удивляет меня какими-то выводами, интерпретациями, реакциями, подходом. Отличная профилактика стагнации пары.

Саша: Совместная работа дала и больше свободы друг другу. Общая зона работы даёт надёжность и стабильность «фона» и помогает делать каждому ещё и свои собственные проекты. Мы оба реализуем и планируем мероприятия, в которых предполагается работать и с другими ко-терапевтами, и в разных командах. Новое, что мы более открыты для разных профессиональных контактов, имея выбор работать как вместе, так и отдельно.

Лев: Для меня ко-терапия - это совместное творчество в актуальном настоящем, это две импровизации создающие одну мелодию. Мне нравится в терапии с Олей надежность, объединенность через профессию, общие ценности.

Photo by Екатерина Гонсалес, Владимир Осиченко